Кузнецова Мария - Тринадцатый Кэцэр
КУЗНЕЦОВА МАРИЯ
ТРИНАДЦАТЫЙ КЭЦЭР
Посвящается моему деду Илье
Пролог
В глаза Вэдану ударил осязаемый в своей яркости свет фар электромобиля - как глоток свежего воздуха в душной предгрозовой тьме. Непроизвольно зажмурившись, он остановился. Когда он открыл глаза, то увидел Рэмана, со спокойным ожиданием смотрящего на него из-за руля.
- Садись, - сказал тот.
- Между нами все кончено, - помолчав и с трудом осознав, кто он сам и кто перед ним, отвечал Вэдан.
- Я знаю, - усмехнулся Рэман и повторил: - Садись.
"Зачем я, интересно, это делаю?", - отстраненно, как если бы это происходило не с ним, подумал Вэдан, опускаясь в низкий электромобиль на сиденье с подогревом.
- Я никуда не поеду, - сообщил он Рэману. Тот выключил мотор и откинулся на сиденье. Стало так тихо, как только может быть поздней ночью, в то глухое время, когда Миар уже исчезает за Шипами Тежюса, а до восхода Мрэ еще как минимум часа три.
Хотя они находились в первом городе Цачеса, в самом предгорье, было слышно, как перекликаются между собой капитаны грузовых барж в порту третьего города Цачеса - а все три города, концентрическими кругами обхватывающие как основу первый город, в котором жили только сареасы, нельзя было пройти из конца в конец и за день.
- Лаа Крэасак Зокелреа сегодня, - сообщил Рэман. - Тринадцатая годовщина смерти Аэнира Дарэнга, твоего отца.
- Ты думаешь, что я в состоянии забыть это? - ядовито спросил Вэдан, отчаянно цепляясь за последние остатки гордости, чтобы не провалиться в истерику, которая пыталась захватить ее сознание с того самого момента, как Мэарит сообщила ему, что ее брата Мэнира сегодня, в час после восхода Мрэ, тоже забирают в "обреченные" - отдают кэцэрам. Не с тем человеком поспорил Чаар, их отец.
Отец Вэдана тоже был в свое время отдан кэцэрам. Это произошло из-за того, что Вэдан в возрасте десяти лет, когда уже можно было заключать помолвки, наотрез отказался быть нареченным внучки одного влиятельного члена Совета Трехсот, Кэйно Лиарега.
Мэнир же был, ко всему, женихом младшей сестры Вэдана, Гэдир, и то есть даже подумать о том, чтобы идти домой, где справляются двойные поминки, было просто страшно. Родственники же "обреченных" не могли заключать браки между собой в силу закона, действующего с момента заключения Соглашения, и поэтому сегодняшний день для Вэдана был днем, когда его жизнь рухнула во второй раз.
- Тэнир тебя обыскался, - мягко продолжал Рэман. - Отвизорил мне, думал, что я знаю, где ты.
Вэдан молча взглянул на смуглое лицо друга, освещаемое тихими вспышками курительной палочки. Рэман выглядел, как очень спокойный мужчина не старше тридцати.
Впрочем, сколько Вэдан знал его, он всегда был очень спокоен, даже в своем истинном облике, который можно было увидеть только в реальности снов, а как тридцатилетний мужчина Рэман, по свидетельству очевидцев, выглядел уже последние лет сто. Неожиданно почувствовав в глубине себя тоже что-то, похожее на спокойствие, Вэдан рассердился на себя за это - как можно быть спокойным в такой ситуации?
- Как можно быть спокойным в такой ситуации? - усмехнулся Рэман. - Нет, ты небезразличен мне, и вся ваша семья тоже. Но... что ты собираешься делать теперь? Поплакать, побродить в отчаянии - и ты считаешь свой долг выполненным?
Так твои слезы и отчаяние, в которое ты с таким наслаждением погружаешься, не вернут Мэнира ни его сестре, ни твоей ...
- А что ты хочешь? И когда ты перестанешь нарушать правила пользования мысленной речью и подс
