Кудряшов Алексей - Сказка Об Искушении
Алексей Кудряшов
СКАЗКА ОБ ИСКУШЕНИИ
- Помни, Люци: наша главная цель - истребление не людей, а ДОБРОДЕТЕЛИ.
Уничтожь ее - и люди сами убьют себя.
- Я знаю. Учитель.
- И еще. Остерегайся Старца, его Небесной канцелярии. Только хитрость
может ослепить их.
- Я понимаю это.
- Тогда действуй, мой мальчик. И да поможет тебе Тень Великого Предка!
* * *
В пятницу после обеда я наконец-то вплотную занялся очерком. То есть
заперся у себя в каюте, распаковал пишущую машинку, вставил чистый лист
бумаги и сверху крупно напечатал:
"ИЗ ЖИЗНИ ОТДЫХАЮЩИХ. ОЧЕРК."
Название я придумал давно. Его, собственно, и придумывать не надо было. А
вот с текстом вышла неувязка. Никак не придумывался текст.
Кость в горле у меня этот треклятый очерк. Три дня осталось, а готово еще
только одно название. Не идет текст, и все. Забыло меня вдохновение.
Конечно, я славно проводил время и без этого капризного гостя, но, боюсь,
редактор меня не поймет. Да я и сам виноват: нечего было предлагать.
Обошелся бы он как-нибудь и без моей паршивой писанины.
Я вздохнул тяжко и задумался. Надо было начинать. На размышление ушло
всего минут пять. Я склонился над машинкой и бойко застучал по клавишам.
Получилось следующее:
"Шел по морю корабль. Корабль был туристический, и плыли на нем мы -
пятнадцать советских студентов. Счастливые победители конкурса, устроенного
японской фирмой "Мун" совместно с нашим Интуристом. Нам достался главный
приз - двухнедельный круиз по экваториальной части Тихого океана".
Я напечатал точку и остановился. Все это ерунда. Только первое
предложение и можно оставить. Второе, правда, тоже куда ни шло, но меня в
нем одно слово смущает. Черт его разберет, как правильно - "туристический"
или "туристский". Я опять тяжко вздохнул и отодвинул машинку.
Терпеливо просидев на месте еще пятнадцать минут и ничего не надумав, я
поднялся, накинул на плечи пиждак и отправился на палубу подышать свежим
воздухом.
На палубе никого не было. Вернее, почти никого. Сгустившиеся тучи и
накрапывающий дождик прогнали всех моих сотоварищей в каюты. Но я сказал
"почти никого", потому что два героя все-таки остались. Укрывшись под
тентом, Андрей с Борькой самозабвенно играли в шахматы. Они даже не
заметили, как я подошел.
Взглянув на доску, я сразу смекнул, что дела черных (то есть Борьки)
плохи. Ему грозит мат в несколько ходов. В принципе, этого и следовало
ожидать: Андрей с первых же дней нашего знакомства показался мне
рассудительнее и серьезнее взбалмошного Борьки. Я закурил и стал наблюдать,
как будут развиваться события.
А события развивались даже быстрее, чем я предполагал. Андрей остроумно
пожертвовал пешку. Борька, не мудрствуя лукаво, "съел" ее и тем самым
подписал себе смертный приговор. Андрей в ответ двинул ладью, и я понял,
что жить Борьке осталось не более двух ходов.
Дальнейшее меня уже мало интересовало. Я покинул теплую шахматную
компанию и не спеша пошел к себе, чтобы снова помучиться над очерком. У
двери, ведущей вниз, я задержался, докурил сигарету, прицелился и бросил ее
в урну. Она чудом повисла на самом краешке чаши.
А уходить ох как не хотелось! Я подумал, что очерк еще пару минут
подождет, облокотился о поручень и стал смотреть, как дрожит за бортом
океан.
ОН НЕ ВИДЕЛ, КАК БРОШЕННЫЙ ИМ ОКУРОК, НЕ УСПЕВ ПОГАСНУТЬ, УПАЛ С УРНЫ,
ВОПРЕКИ ВСЕМ ЗАКОНАМ ПРИРОДЫ ПОКАТИЛСЯ ПО ПАЛУБЕ И ПРОВАЛИЛСЯ В
ВЕНТИЛЯЦИОННУЮ ЩЕЛЬ МАШИННОГО ОТДЕЛЕНИЯ.
Вдруг я услышал странный звук. Как будто какой-то исполин с силой сделал