e312edbd     

Кудесова Ирина - Циники



Ирина Кудесова
Циники
История любви
Ирина Кудесова родилась в Москве. Окончила Историко-архивный институт
(ныне РГГУ) и Литературный институт им. Горького. Переводит с французского
стихи и прозу (П. Элюар, Ф. Саган, Н. Саррот и др.). Работает в журнале
"Только ты" (Издательский дом "Крестьянка").Настоящая публикация - дебют
автора в прозе.
- "...Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнет на
эстонском шпиле". Как мило с его стороны, что он переписал мне Бродского.
Петер пишет с потрясающей регулярностью. В среду я знаю, что назавтра в
почтовом ящике обнаружу его письмо. Это очень удобно.
- Ты уедешь в Таллинн?
Я пожимаю плечами.
- Почему бы и нет?
- Что делать там будешь?
- А что я здесь делаю? Устроюсь фотокорреспондентом в какую-нибудь
газетенку. По вечерам буду пить пиво и пялиться на Финский залив... в лучах
заката.
- А еще готовить Петеру ужины и стирать носки.
- Тебя заедает?
- Меня? Да нет. Ревновать тебя к Петеру было бы в высшей степени тупо. У
вас куда более долгая история. И к тому же ты почти его жена.
- Я вышла бы за тебя - но ты несвободен.
- Знаешь, Демьянова, я на тебе никогда бы не женился, извини. Развестись я
всегда могу. Но не для того, чтобы связаться с тобой. Ты же чокнутая.
- А-а... Что же ты любишь чокнутую-то?
- За то и люблю.
Он наклоняется надо мной. Горячие губы; привкус кофе. Падаю в поцелуй:
закрыв глаза, распахнув руки, лечу в бездну. Он показал мне, как может
смеяться плоть. Уже не желаю иного. Никого иного.
- Мне не забыть тебя.
Хотела добавить: никогда. Но этот мелодраматичный тон не идет мне.
- Забудешь.
- Никогда!
"Не дождешься!" - и то звучало бы не так вызывающе.
- Скоро поедешь?
Не ожидаю подвоха.
- Скоро. Петеру легче встретить меня в выходной - с работы не надо
отпрашиваться. Уеду в какую-нибудь пятницу или субботу. Уже виза есть. Хочешь,
покажу?
Он рассматривает тошнотворного цвета вклейку в загранпаспорт. Еще неделю
назад мне казалось, что она благородного бледно-зеленого оттенка. Иван листает
странички паспорта.
- Я рад за тебя. Вы месяца три уж как не виделись?
- Два. С половиной, - отвечаю замогильным голосом. Балашов сияет: не к
добру.
- Да это же замечательно! Вы из постели трое суток вылезать не будете.
Больше не скажу ему: "Мне не забыть тебя". Пусть хоть пулю себе в лоб
пустит.
- Ошибаешься. У меня будет отдельная комната. У них в семье с этим строго.
- Станете встречаться тайком. Даже романтично. Тогда и забудешь меня.
В его словах - ни нотки ревности или хотя бы досады. Я отворачиваюсь.
- Это же здорово, Демьянова! Ты что, разве не любишь своего будущего мужа?
Зарываюсь лицом в подушку. Какое все же одиночество.
- Ну-ка, ну-ка, посмотри на меня! Ты еще и лицемерка? В придачу ко всем
твоим "достоинствам"?
Он разворачивает мое послушное тело.
- Я даже готов заступиться за честь Петера. Что ты себе позволяешь?
Я чуть пугаюсь. Таким тоном разговаривают с описавшимся щеном.
Перехватываю взгляд: ну вот, это лишь игра. Сейчас он "заступится за честь
Петера" - бедный Петер! - горячие губы легкой волной побегут по вздрагивающему
телу (на спину уже брызнули мурашки); руки прижмут к одеялу безвольные плечи;
и вот уже плоть затоплена прозрачным теплом, от которого хмелеешь и хочется
петь. Я тихонько вскрикиваю. Но им - там, за стенкой - должно быть, слышно.
Пускай задохнутся от злобы и зависти - жалкие царьки этой прокаженной
коммуналки.
* * *
- Даша, вы опять приводите мужчин.
- Это не "мужчины". Это друг детства.



Содержание раздела